В кинотеатре «Пионерюс» 18 раз (!) посмотрел детский фантастический фильм «Отроки во Вселенной». Не на шутку «заболел» космосом, иными словами «определился» смысл жизни – улететь к созвездию Кассиопея. Доходило до смешного – подрался в пионерлагере с пацаном, который не верил, что я полечу к Кассиопее. Подрался и заплакал. И сказал ему: «Неужели ты и вправду не веришь»? Ответ не помню. Помню свои слезы и боль от непонимания. До этого мне казалось – все думают одинаково.
Вылилось это в серьезное изучение физики и химии, не предусмотренной программой для пятого класса. В 11 лет я знал физику за десятый класс. Со стороны выглядело весело: десятиклассники во главе с учителем физики приходили посмотреть на «вундеркинда», который с серьезным видом объяснял разницу между «интерференцией» и «поляризацией». Признаюсь, я этим гордился.
На переменках я помогал старшеклассникам решать задачи по физике. В школе – заслуженная популярность. Вместо скрипки я посещаю уроки фортепиано. Дома стоит огромный старинный рояль. Мне приходится каждый день играть гаммы, какие-то упражнения и этюды. Фортепиано мне скоро надоест. Но пока меня заставляют «развиваться».
В пионерский лагерь по выходным приезжают бабушка с дядей Игорем (дедушкой). Он почему-то просит еще и еще раз назвать фамилию моего одноклассника, о котором я рассказываю. «Долгополов Володя» — говорю я. А дедушка хохочет в высокие сосны и повторяет: «Твердохлебов! Твердохлебов!». Бабушка тоже хохочет.
В пионерском лагере «Олимпетис», где летом «содержались» дети работников культуры Литвы, я становлюсь (на ближайшие четыре года) бессменным «ответственным за культмассовую работу по лагерю». Это авторитетная должность по тем временам. Особенно для одиннадцатилетнего пионера. В мои обязанности входит организация концертов, встреч с иностранными делегациями и (главное) – танцев. Мне приходилось организовывать концерты (лагерная самодеятельность), в которых я сам принимал непосредственное участие (то, пародируя Г. Хазанова, то, выступая с номерами а-ля «Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична»). Мне были доверены ключи от радиорубки – командного пункта лагерной культуры. В общем, в лагере я чувствовал себя авторитетом. До самой последней смены, когда мне было уже 15 лет.
Взахлеб читаю книги Шклярского про Томека: «Томек на тропе войны», «Томек ищет снежного человека» и т. д. Нравится Дефо с его Робинзоном Крузо. Эти книги окажут сильное влияние на дальнейшую жизнь.
Учительница музыки приходит на дом. Крутящейся табуретки (этой самой) для игры на фортепиано у нас не было. Помню, учительница — литовка, подкладывает взятые со стола отца толстенные книги с надписью «И. В. Сталин — Сочинения» мне под попу (ростом я был невелик). Улыбается. Говорит: «Это уже можно…» Я еще ничего не понимаю, улыбаюсь и играю гаммы. И книги толстые под попой помню. Будто прочитал.
Вильнюс
