Мы махнули рукой на Тихий Океан и весь год, совмещая с учебой, готовимся к путешествию на плоту по Волге. Подбирается снаряжение, разрабатывается маршрут. Концовка была несколько неожиданной – всему виной детская инертность. 21 мая Леша Денисов, а 28 мая — я – сбегаем в Крым. Учебный год нами не закончен. Родители Леши в «трансе».
Объявлен всесоюзный розыск. 25-го мая я посылаю в Ялту на «До востребования» телеграмму с подозрительным содержанием: «Будь осторожен, тебя ищут!». Я еще не знал, что о телеграммах подобного содержания сообщают в милицию. Лешку поймали в Ялте 27 мая прямо в помещении главного Почтамта. Он в милиции. Туда вылетает его мама (с целью его забрать, и, очевидно, заодно отдохнуть).
Я выезжаю в Крым, с молчаливого благословения своей мамы, 28 мая. Встречаюсь с Лешей и его мамой в Ялте. Лешина мама расстреливает меня «молниями». Кажется, побег провален. Но нет…
Через пять минут (под предлогом «сходить в туалет») мы убегаем (бегом) в горы, и в течение двух месяцев мы будем скитаться с палаткой между Крымом, Ростовом-на-Дону и Абхазией. Лешина мама вернулась в Литву ни с чем.
Жили случайными заработками. Пилили дрова какому-то деду в Крыму, В Гудаутах строили бассейн абхазскому миллионеру, в городском парке обучали приемам каратэ (по два рубля с носа) подрастающее поколение в Ростове-на-Дону. Ночевали в палатке, взятой еще в школе напрокат у одноклассницы Светы Зинович. Подворовывали на рынках, трясли мелочь у «малых». Однажды «ограбили» пьяного. На 20 рублей и часы «Полет»…
Перемещались на поездах без билетов – «Тетенька, нас родители в Сочи должны встретить…», и спрыгивали с поезда в Лоо. Попадали в разные передряги с криминальным «элементом» и сотрудниками милиции. В 14 –то лет!
За нами гонялись с ножами обкуренные абхазцы, обещая убить. Не догнав, изрезали в клочья палатку. Мы сидели в КПЗ в Ростове-на-Дону и лейтенант Ворона (фамилия такая) грозился посадить нас в тюрьму. В Абхазии нам давали «взятку», чтобы мы забрали из милиции заявление о грабеже. И многое еще…
В общем, узнали жизнь, о которой нам не рассказывали ни в школе, ни дома. Через два месяца вернулись: загоревшими, повзрослевшими и готовыми к новым подвигам. Для 14-ти лет это было действительно экстремальным приключением.
Представьте, «на каком положении» я был, приехав после всего этого в августе на третью смену в пионерлагерь «Олимпетис».
Загоревшим, повидавшим жизнь…
При этом — «ответственным за культмассовую работу по лагерю» со своим стерео-магнитофоном «Тоника»!
И не просто с магнитофоном.
Я отвечал за танцы, т. е., был диск-жокеем со своими импортными записями! (по тем-то временам).
В общем, «первый парень на селе, и рубаха в петухах…»
За все это меня оставили на второй год — «по поведению».
«По поведению» – это за то, что «не закончил учебный год и совершил нехороший проступок».
Узнал я об этом только первого сентября на школьной линейке.
Лёшкины родители смогли договориться с директором, и его перевели в десятый. Виноватым в «проступке» и «организатором этого безобразия» сделали меня. Моя мама «договариваться» ни с кем не стала. Я стал второгодником.
Думаю, это путешествие сыграло в моей жизни важную роль. Очень важную! Я лишился многих иллюзий и стал закаленнее во всех смыслах.
14 лет. Пионерский лагерь. Неменчине
