Последний год в школе. Экзамены. Демонстративно я разорвал все шпаргалки и спустил их в туалет. Мужской (мальчишеский?) туалет на втором этаже школы носил название «Клуб Бычок».
Помнится, старшеклассники дали прозвище первокласснику Диме Домбровскому – «Сын Бычка». Кличка укрепилась с годами, и в последствии сократилась до просто «Сын». «Где встречаемся?» «У Сына». «Сын пойдет на дискотеку?» «Скатай у Сына, он сделал домаху…»
Сдал экзамены хорошо. Выпускной вечер. Спирт (!) в туалете («Бычке»). На сцене пародировал всех учителей. Успех был грандиозный! Директор школы, Тамара Георгиевна ходила за мной по коридору и уговаривала: «Домбровский, ну пожалуйста… Всех показал, а меня нет. Покажи меня, очень тебя прошу, ты же уже закончил школу». «Нет, Тамара Георгиевна, вас не могу никак. Не пародируемая Вы» — отвечал я. Так и не спародировал Тамару Георгиевну.
Мама устраивает меня на работу в Русский Драмтеатр. Монтировщиком декораций. Запах столярки и пыльного «кармана», где хранятся декорации. Софиты, порталы, «яма», колосники, контражур, бейбики, «дежурный по спектаклю», штанкеты, выгородки – в жизнь вошли новые понятия, новые встречи и впечатления. Атмосфера русского театра. Сейчас такой нет.
Монтировщики – это одна команда, организующая внешнее оформление спектакля. Каждый же по отдельности – личность.
Помню: длинноволосый бородатый, всегда навеселе, похожий на бродягу — Жора Ливонт – головная боль администрации театра.
На гастролях в Риге (по-пьяни) разбил кирпичом витрину большого магазина. Видя, что никто его не хватает и не вяжет, позвонил из автомата в милицию и сказал: «Я тут витрину разбил, приезжайте…». Назвал адрес. За ним приехали.
Однажды на спектакле потянул не за ту веревку, и декорация, вместо того, чтобы исчезнуть под колосниками, рухнула на актеров…
Актеры Жору любили. Его, на моей памяти, увольняли из театра раз пять. И пять раз принимали обратно.
Когда Жоре Ливонту попал в руки появившийся тогда модный Кубик Рубика, монтировочный цех лишился работника. В течение месяца Жора не участвовал в монтаже-демонтаже декораций. Он крутил кубик. «Ни фига…,-говорил он, умру, но соберу».
Через месяц кто-то сжалился и принес Жоре опубликованные в журнале «Наука и жизнь» «формулы» по собиранию кубика.
«Пошел ты на…, с формулами… Я его, родимого, и так соберу!»
И действительно, вдруг Жора собрал кубик. Без формул.
В театре сразу же затосковали.
Дело в том, что Жора, собирая кубик, вообще не пил. В рот спиртного не брал. Практически полтора месяца…
Главный машинист сцены, Арас увлекается восточной философией и буддизмом. Мама перепечатывает ему на пишущей машинке какую-то большую книгу. Один экземпляр (из шести), напечатанный на тонкой кальке достается мне.
«Медитация – искусство внутреннего экстаза». Автор — Раджниш Бхагаван Шри.
Так, еще в советское время, я знакомлюсь с произведением выдающегося Мастера современности – Ошо.
В цехе электриков работает интересный парень. Электрик, играющий на гитаре фламенко (а это по Вильнюсу, да и Литве тогда – редкость), поющий свои песни и очень оригинальный в суждениях.
Нас сближают музыкальные интересы, литовский «Кальвадос» и перспективы покорения мира. Вася Лавров – так звали моего нового знакомого. Через несколько лет он уедет жить в Москву навсегда. И уедет, на мой взгляд, очень успешно. Многие его знают по замечательным клипам, сравнительно недавно прокатившимся по центральным российским ТВ каналам: «Колотушка – тук, тук, тук…» и «Автостоп». На сегодняшний день он выпустил уже два компакт диска…
Юра Шебатин — очень близкий мне человек, очень значимый для меня человек, который тоже сейчас в Москве, встретился мне именно тогда, в Русском Драм Театре. В цехе монтировщиков.
Такое ощущение, что там зарождалась жизнь. Настоящая жизнь. Дарвин здесь не при чем.
Я открываю для себя творчество И. Бунина и многие произведения знаю чуть ли не наизусть.
Заболев не на шутку театром, готовлюсь к поступлению в ГИТИС…
Рок-группа «Гравитон». Вильнюс
