Эти строки я пишу на побережье Тихого Океана.
Место, где я нахожусь — это совсем маленький городок, расположенный практически на самом экваторе.
Если захочу, я пешком, прямо по пляжу добреду до линии экватора, разделяющей наш земной шарик на два полушария. Я даже смогу постоять или попрыгать между двумя половинками Земли. Но я не хожу на экватор. Я просто здесь живу: в тихом крошечном эквадорском городке Атакамес.
Окно моего маленького номера в отеле на втором этаже всегда открыто. Думаю, если постараться, из номера можно добросить камень до воды. Но я не экспериментирую и веду себя прилично. Сижу тихо, незаметно, сливаясь с окружающей меня жизнью, починяю, можно сказать, примус. Утром и вечером я вижу упирающийся в горизонт голубощекий Океан и раскачивающиеся над соломенной крышей таверны экзотические пальмы. Каждый день экваториальное солнце безуспешно пытается здесь все сжечь, и к вечеру, видимо, уставшее от своей горячей работы, скатывается за окружающие этот городок зеленые горы. Ежедневно я вплываю в прохладный вечер никогда и никуда не спешащего городка. Я живу здесь уже третью неделю и проживу еще очень долго…
Мне некуда спешить. Утром я ставлю свой шезлонг прямо к захлебывающимся в песке волнам. Я мажусь кокосовым маслом, которое мне за доллар (такое ощущение, что здесь все можно купить именно за доллар) продал чернокожий парнишка (для которого я теперь лучший амиго). Часами я просто лежу в шезлонге или сражаюсь с волнами. Меня переполняет ощущение внутренней радости и самодостаточности. И воспринимаю все это я, как творческую командировку, которую я сам себе, по-случаю, выписал. После путешествия по амазонским джунглям и восхождения на самый высокий действующий вулкан – Котопакси, после опасного сплава по бурной горной реке и нескольких церемоний Аяуаска с амазонскими шаманами…
Мне 42 года. За свою жизнь я научился многим вещам и побывал в очень разных местах и ситуациях. На сегодняшний день я с одинаковым успехом могу провести сеанс гипноза в тысячном зале и дискотеку в ночном клубе. Я могу спроектировать и запустить в работу web-ресурс и выступить на сцене в роли барда. Мне несложно быть разносчиком булочек или грузчиком, и также несложно прямо после разгрузки картошки приступить к написанию статьи в журнал или возглавить команду КВН.
Мне приходилось выступать в роли предпринимателя и имиджмейкера, комсомольского лидера и контрабандиста…
Могу смело утверждать, что я проживаю очень яркую и насыщенную жизнь. Достаточно рано у меня сформировались руководящие принципы и ценности, от которых я практически никогда не отступал. Суть моих жизненных ценностей можно проиллюстрировать собственным же опытом: я никогда не занимался тем, что мне не по душе, я всегда превыше всего ценил внутреннюю и внешнюю свободу, главной отличающей чертой любой моей деятельности являлось творчество. Т. е., возможность творить.
Таким образом, большую часть времени я получал наслаждение и радость от самого процесса, называющегося жизнью и творчеством. На мой взгляд – счастье – это — именно это. В Чань Буддизме такой подход называется «быть художником жизни». Разумеется, всеми возможными способами всю свою жизнь я пропагандировал такой подход.
Наибольшее влияние на всю мою сознательную жизнь оказал период, в который мне посчастливилось работать «эстрадным гипнотизером» или «психотехником». Много лет подряд я практически ежедневно проводил свои выступления в разных уголках России, Украины, Беларуси и Прибалтики.
На своих многочасовых выступлениях я рассказывал зрителям о необыкновенных возможностях гипнотического состояния, в яркой и зрелищной форме демонстрировал разнообразные гипнотические феномены и в завершении выступления обучал зрителей техникам самогипноза и самопрограммирования. Это были очень интересные, веселые и захватывающие представления.
На моих глазах ежедневно происходили чудеса, объяснения которым на тот момент не было. Я был заворожен возможностями гипнотического состояния и возможностями самогипноза. Мне пришлось быть свидетелем (а чаще, непосредственным виновником) невероятных исцелений, открытием феноменальных способностей и навыков у многих тысяч людей. Ощущение грандиозности и понимание перспективности использования Измененных Состояний Сознания (ИСС), разумеется, оставило глубокий отпечаток на всю мою жизнь.
Поскольку у меня была возможность исследовать гипнотические состояния непосредственно, уже в первые годы работы на сцене мои теоретические взгляды на механизмы этого явления (гипноза) стали отличаться от большинства признанных гипнологических школ. Более того, большинство школ исследовало гипноз, как инструмент терапии (соответственно, большинство исследований базировалось на клиническом опыте), в то время, как меня больше привлекала тема использования ИСС в области развития творческих способностей и скрытых резервов психики. До недавнего времени этой темой в России занимались только В. Л. Райков и Л. П. Гриммак — выдающиеся русские гипнологи.
Сравнивая теоретические концепции, касающиеся гипнотических феноменов многих известных авторов с необъяснимыми феноменами, происходящими с людьми на сцене, я пришел к выводу, что в объяснениях теоретиков не хватает какого-то важного звена.
И вскоре, это недостающее звено стало себя проявлять.
Первым «взрывом» для меня, как это ни странно, оказались произведения К. Кастанеды. Его, на первый взгляд, далекие от гипноза попытки объяснить некоторые психические феномены очень гладко укладывались в выстраиваемую мной концепцию. В дальнейшем на формирование (моей) целостной картины мира оказали влияния мистики Бхагван Шри Раджниш (известный как Ошо), Георгий Гурджиев и Э. Толле. Существенное влияние на мои взгляды оказали сайнс-мистики (как я их называю): Т. Лири, Д. Лилли, Рам Дасс, А. Уилсон, величайший психиатр С. Гроф, А. Шульгин, Т. Маккена и некоторые другие авторы.
Мне некуда спешить. День иногда начинается в семь или восемь утра. Иногда, после выпитого накануне хорошего рома я встаю в десять. Чаще всего прямо в плавках я перебегаю отделяющую отель от Океана дорожку и бегу вдоль песчаного пляжа, рассекая накатывающиеся волны, несколько километров. Ближе к одиннадцати утра меня можно застать либо в деревянной таверне напротив отеля: там я за два доллара заказываю фруктовый салат – “Ensalada de frutas” (много-много кусочков бананов, ананасов, арбуза, дыни, припорошенных кокосовой стружкой), либо в себичерии, находящейся в двадцати метрах от гостиницы. В себичерии все знают, что «руссо» заказывает “Ceviche mixto: de pescado y camaron”, т. е. сырую рыбу с креветками, залитыми соком лайма, с красным луком, aji (ахи — острая приправа) и жаренными или запеченными бананами. Утром я пью jugo de pina или jugo de mango (ананасовый или манговый соки), а днем и вечером легкое эквадорское пиво. И то и другое стоит одинаково: один доллар. А ночью я купаюсь в неснятой с огня кастрюле Тихого Океана…
Мое почти благоговейное отношение к ИСС (в число которых, разумеется, входит и гипноз) объяснить достаточно просто. Возможно, вы догадывались, а я знаю, что сделать человека счастливым могут только действия, приводящие к изменению состояния сознания. Любая психологическая (психосоматическая) проблема может быть решена с помощью ИСС. Именно к такому выводу я пришел за долгие годы исследований человеческого сознания. Материализацией моих выводов и стала экспедиционная программа, которую я назвал XStreaming (Экстриминг).
Долгие годы основным инструментом моей сценической и индивидуальной (психотерапевтической) работы были слова и гипнологические техники. Тысячам людей я объяснял механизмы функционирования психики и, практически, с помощью слов и определенных техник вводил их в измененные состояния сознания. Ущербность данного подхода очень быстро себя обнаружила. Люди с так называемым аналитическим складом ума, как правило, являлись не гипнабильными или трудногипнабельными. Более того, никакие объяснения (даже в виде эриксонианского наведения транса и НЛП технологий) не могут реимпринтировать (перепрограммировать) глубокие подсознательные конструкции, являющиеся причиной многих страхов, неврозов и депрессий.
Пересмотр некоторых позиций (во многом, благодаря трудам Т. Лири, С. Грофа и А. Шульгина) привел меня к мысли, что можно отыскать более универсальный метод работы с клиентами. Это и вылилось в последствии в метод Экстриминг.
На сегодняшний день я скептически отношусь к мысли, что подобные методы в ближайшее время смогут получить одобрение и признание у современной психотерапии и психиатрии. Даже таким маститым исследователям, как С. Гроф пришлось (по ненаучным соображениям) свернуть успешные исследования в области ЛСД терапии и, как альтернативу, выдвинуть вполне обоснованную теорию «холотропного дыхания». В этом смысле я прекрасно понимаю всю оппозиционность и альтернативность своей деятельности. Только представьте себе, насколько удобно быть «с» (и как просто это осуществить), и насколько трудно и уныло быть «вне», (и как тяжел бывает этот крест).
Да и Бог с ним, sapienti sat…
Жители Атакамес уже привыкли к неспешному распорядку дня «странного иностранца», и не обращают на меня никакого внимания. Я стал почти тенью в этом городке. Не похож я на туриста и не похож на бродягу. Я не похож на предпринимателя, заехавшего в глушь по делам, и на длинноволосого искателя просветлений, с которыми в этих местах знакомы со времен хиппи и Кастанеды. Со мной здороваются за руку хозяин пиццерии и соседней себичерии. Меня уже хорошо знают в кафе «La Cena» и очень любят в ресторанчике «Marco’s».
Меня узнают некоторые местные собаки. Иногда я вижу, как мальчик ведет чернокожего слепого старика по пляжу. Старик держит в руках гитару, а мальчик, идущий впереди, держится за гриф. Если мальчик поднимает гриф, старик тут же поднимает ногу. Так они обходят препятствия.
Еще один чернокожий амиго норовит угостить (конечно же, за доллар, а то и два!) местными растениями. В эти минуты Наблюдатель отчетливо все видит и фиксирует, а главное, сопереживает с сидящей в шезлонге маленькой загоревшей фигуркой на пустынном пляже. Фигурка вместе с пляжем уменьшается до размеров мошки, и Наблюдатель, стремительно удаляясь, видит ленточку пляжа, которая, в свою очередь наклеена на кусок суши, расположенной между горами и Океаном. И уже нет маленького городка, В небольшой южноамериканской стране, Находящейся на экваторе В огромной пасти синего монстра, Развалившегося на небольшой планете, Яростно вращающейся вокруг огромной звезды, Сияющей где-то в закоулках «нашей» галактики. Звезды по имени Солнце.
Но я знаю себя. Даже этот Рай мне скоро надоест. Надоест до внутреннего протеста, до раздражения, до взрыва. Эйфория, так радовавшая вначале пройдет, и я снова отправлюсь в свой путь. В большой Путь Странствующего Шамана…
Эквадор. Домбровский
