Одна из характерных черт постсомнамбулических внушений обнаруживается в том, что субъекту кажется, будто побудительный мотив, заставляющий его выполнить внушение, исходит от него самого: он бы мог поступить иначе, однако сам выбрал этот путь. Он всегда готов объяснить причину поступка и уверен, что в его сознании отражается истинное положение дел. Однако истина ускользает от его сознания, и он для каждого случая подыскивает внешне логичные объяснения.
Вспомним о наклонности кукушки класть свои яйца в чужие гнезда. Поступая таким образом, кукушка, может быть, думает, что сама этого хочет, потому что никогда не видела, как птицы ее породы это делали. Очевидно, она понятия не имеет о том, что все ее предки в течение нескольких тысяч поколений поступали так же. Итак, если бы кукушка обладала способностью вдумываться в свои действия, могла ли бы она угадать истинную причину, которая кроется в роковом наследственном инстинкте, ею не осознаваемом? Конечно, нет! Она стала бы подыскивать подходящие причины и нашла бы их множество: близость прекрасно обустроенного гнезда, потребность кладки яиц, трудность устройства нового гнезда, возможность предоставить потомству обеспеченное убежище, выгода для будущего поколения в распределении яиц по разным гнездам — мало ли еще до чего могла бы в данном случае додуматься умная кукушка. Но до чего бы она ни додумалась, она никогда не узнает истинной причины своего поступка: эта причина лежит за порогом ее сознания, и она не в состоянии отдавать себе отчет в том, что скрыто от нее. А между тем эта скрытая причина так сильна, что управляет ее действиями.
Здесь напрашивается вывод, что сознание нашей свободы есть только незнание причин, заставляющих нас действовать. Или, как сказал шлифовальщик линз, ставший затем философом. Б. Спиноза: «Люди только потому считают себя свободными, что свои действия они сознают, а причин, которыми эти действия определяются, не знают» (Спиноза, 1932, с 86). Следовательно, наша свобода не более чем иллюзия. В то же время возникает правомерный вопрос: насколько мы можем полагаться на свидетельство нашего сознания, раз оно может так коварно с обманывать нас? Как сказал английский психиатр и филоссоф-позптивпст Генри Модели: «Люди, думающие осветить ь весь строй душевной деятельности светом собственного соознания, похожи на людей, которые захотели бы осветить веселенную ночником» (Модели, 1871, с. 15).
…Бернгейм внушает однному из своих пациентов, что после пробуждения тот возьммет два пальца в рот. Пациент выполняет приказ и в оправдаание своих действий ссылается на то, что у него болит язык, : который он прикусил в момент эпилептического припадкаа. Не обращая внимания на его уловки, Бернгейм внушает /* далее: «Возьмите с подоконника горшок с цветами, завершите в платок, поставьте на диван, затем поклонитесь горшку трри раза». Когда внушенное было исполнено, он спросил: «ГПочему вы так поступили?» — «Знаете, когда после пробужддения я увидел горшок с цветами, то я себе сказал, что холодЕновато ему там и хорошо бы ему согреться, иначе цветы паогибнут. Я завернул их в платок. Затем подумал, что раз дпнван стоит возле печки, то на нем им будет тепло. Поклоны яя сделал больше из уважения к себе за прекрасную мысль, приишедшую мне в голову».
Понимая, что совершил курьезный паоступок. он, тем не менее, не сознает принуждения, а стараеттся мотивировать его нелепыми доводами, уверяя в их логиччности. Известный российсский гипнотизер О. И. Фельдман рассказывает, что однаждьь! его пригласили в светское общество и попросили продемонстрировать что-то интересное. Фельдман заметил невзрачного и скромного студента, который забился в угол, боясь выйти к роскошной публике. С ним-то он и решил сыграть веселую шутку. Он внушил в гипносомнам-булизме красивой барышне, что через 15 минут после выхода из него она поцелует студента. Барышня открыла глаза и сидит как ни в чем не бывало. Когда подошло назначенное для поцелуя время, она вдруг стала рассказывать какую-то историю о спасении утопающих из морской пучины. Героем этого рассказа выступал скромный студент.
«Это настоящий герой.— закончила свой патетический рассказ барышня.— Какой вы милый.— продолжала она. но уже обращаясь прямо к студенту. — Какой вы славный, вот за это я вас сейчас и поцелую.— Она обхватила руками голову студента и горячо поцеловала три раза.— Это вам награда за благородный поступок»,— мотивировала она свой поцелуй, и взгляд ее был полон чувства благодарности. Когда ее спросили, кто рассказал ей об этом происшествии, девушка указала на подругу. Та возмущенно назвала это вымыслом, однако это ничуть не смутило барышню (Фельдман. 1910)…
Из книги М. Шойфета «Нераскрытые тайны гипноза»
