«Моя жизнь в гипнозе»
Прошло 10 лет с тех пор, как я закончил писать и разместил на своем сайте собственную автобиографию. Было это в 2003 году и заканчивалось все главой «39 лет». И действительно, в 2003 году мне было 39 лет. Казалось, я был полон оптимизма и надежд, и именно эти настроения я попытался отразить в последних главах своего жизнеописания. Признаюсь сейчас, тогда я всё слегка приукрасил. А если точнее, немного приврал по поводу оптимизма и собственных планов.
Ну, а если совсем уж начистоту, ко дню своего 39-летия я приближался в весьма безрадостном и скверном настроении. Радоваться было нечему. На вид оптимистичные тексты глав «38 — 39 лет» своей автобиографии, впрочем, как и все остальные главы, были написаны впроголодь и с грустью. Эмоциональный фон, омрачавший в тот год мою жизнь, формировался из событий, или точнее, из их отсутствия, и невеселых, в связи с этим мыслей.
И прежде, чем описывать все перипетии и приключения, случившиеся после того, как я поставил точку в описании своей 39 летней жизни, я думаю, что мне стоит рассказать об этом мрачном периоде, так мастерски скрытом в последних двух главах своей автобиографии. Стоит окунуться в атмосферу того сложного эмоционального фона, который предшествовал всем тем ярким последующим событиям, которые в буквальном смысле перевернули всю мою жизнь.
Спустя несколько лет после того, как я опубликовал на своем сайте свою автобиографию, один очень значимый для меня человек, о котором я собираюсь рассказать позже, сказал мне, что захотел познакомиться со мной именно после прочтения истории моей жизни. Мы познакомились с ним именно в Перу, в одной из первых моих экспедиций. Впоследствии еще не раз моя автобиография сослужит мне добрую службу. И я честно пообещал всем продолжить рассказ о себе и своей судьбе. Многие уважаемые мной люди ждали и ждут этого продолжения.
Сегодня я хочу уверить их, и даже обрадовать: жизнеописание 10 лет моей жизни будет еще более увлекательным и захватывающим. Ведь если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что в течение последующих 10 лет я более 30 раз пересеку по воздуху Атлантический океан, неоднократно побываю в Перу, Эквадоре, Мексике, Индии, на Галапагосских островах, в Индонезии и ШриЛанке; буду организовывать интереснейшие экспедиции в эти страны, познакомлюсь со многими шаманами и их магическими традициями; стану главным действующим лицом – ведущим гипнотизером в 3-х популярных телепроектах известных телеканалов России и Украины; буду успешно проводить обучающие семинары и продолжать выступать на сцене в качестве эстрадного гипнотизера; познакомлюсь со многими известными людьми и биографию свою буду продолжать писать на острове Бали – честно скажу: я врезал бы ему по морде. Не потому, что по природе своей я агрессивен и не понимаю шуток. А потому, что с безработным, голодным и отчаявшимся человеком так шутить неприлично.
Тем, кто читал мою автобиографию давно и успел подзабыть основные события моей жизни, я напомню: в свои 24 года я стал популярным в тогда еще Советском Союзе эстрадным гипнотизером. Гастроли, аншлаги, цветы и поклонники, фанклубы, интервью, статьи в газетах и бешеные по тем временам гонорары – из всего этого долгое время состояла моя жизнь. И вдруг, всё это внезапно закончилось. Однажды, по мановению «волшебной палочки» РПЦ, журналистам и священнослужителям скомандовали «Фас!». В течение нескольких месяцев медийной активности, отношение к эстрадному гипнозу (да и вообще, к гипнозу) в среде обывателей резко изменилось. Журналисты умеют исполнять такие трюки. Эстрадный гипноз запретили и я остался без работы и средств к существованию. Испытание «медными трубами» оказалось мучительным, а последствия почти трагическими.
Итак, ко дню своего 39-летия я приближался в весьма безрадостном и скверном настроении. Радоваться действительно было нечему…
Ежедневно я просыпался в маленькой однокомнатной квартире, где я спал на полу, на трех низких пуфиках, которые я по вечерам превращал в подобие кровати каждый вечер на кухне. Утром я развозил булочки по швейным цехам. Ближе к вечеру я отправлялся в парк «Вингис», где во время своих длительных прогулок пытался с помощью медитативных техник войти в то особое состояние, в которое в предыдущие годы я успешно погружал добровольцев на своих концертных выступлениях. Мой гардероб состоял из одежды, купленной в магазинах «Секонд хэнд», которую я с гордостью демонстрировал своим вильнюсским друзьям на вечеринках, посвященных чьему-то дню рождения.
Душащие, безрадостные мысли высверливали в моей голове причудливые темные лабиринты. С каждым днем они беспощадно разжигали межнейронную рознь. Лейтмотивом, с завидным постоянством всплывали сакраментальные вопросы: «Что делать дальше? На какие средства жить? Чем дальше заниматься? Как выжить?»
Мысли становились липкими, навязчивыми и, казалось, бесконечными. Они зацикливались, застревали, вибрировали, превращались в жужжащие кольца нейронных ос, жалили в сердце, постепенно формируя тревожное состояние и бессонницу. Засыпал я с большим трудом. Просыпался с трудом еще большим. Жить не хотелось.
В 39 лет у меня не было ничего: ни собственной квартиры, ни денег, ни работы, ни перспектив.
К счастью, я уже отчетливо понимал, что ничего случайного в этой жизни не происходит и просто так не случается. Я понимал, что мое «невезение» связано с отсутствием «личной силы». Эту мысль я позаимствовал у Карлоса Кастанеды.
Разумеется, интуитивно я понимал, что чем больше я прокручиваю в своей голове пессимистические мысли, тем этой «личной силы», этой необходимой созидательной энергии становится всё меньше.
За несколько лет в «черной полосе» я свыкся с мыслью, что все это «всерьез и надолго», если не навсегда. Это было ощущение какого-то мощного недоброго воздействия на весь ход моей жизни. Ощущение какого-то невидимого барьера. Ощущение чьей-то властной руки, препятствующей моему продвижению. Как только я что-нибудь задумывал, тут же появлялись невидимые зловредные сущности, вставляющие невидимые палки в колеса телеги моей неспешной жизни.
Когда такое происходит постоянно, начинаешь невольно размышлять о всевозможных глупостях, так популярных в обывательской среде: это — сглаз, это — порча, это — проклятие. Удивительно неприятное чувство, когда ты понимаешь, что случайно раздавил неосторожную улитку, ты виноват, а поделать с этим ничего не можешь.
Цепь необъяснимых, и оттого вдвойне неприятных событий продолжалась уже несколько лет, и во всем этом я усматривал некий мистический и зловещий смысл. Моя прабабушка, о которой я вам рассказывал, часто упоминала о родовом проклятии цыганки, у которой ее дочь (моя бабушка) увела мужа. Моя бабушка была жива. Отношения с ней у меня сложились сложные. На тот момент бабушке оставалось жить еще несколько месяцев. Она умрет в декабре, и, случайно или нет, но события моей жизни станут разворачиваться самым магическим и непостижимым для меня образом.
Все это еще больше убеждало меня в том, что мне необходима «глубокая реорганизация интрапсихических процессов» — за годы концертной деятельности и библиотечного затворничества я поднаторел в психиатрической диагностике и теоретическом объяснении методов решения проблем.
Некоторые, как мне казалось, важные подсказки я получил в произведениях Карлоса Кастанеды. И, несмотря на то, что к тому времени я уже понимал, что его произведения – это не более чем прекрасная литература в стиле «Нью эйдж фэнтези», что-то внутри подсказывало, что в хорошей литературе всегда имеются хорошие советы. Пусть даже в виде намеков. Теперь к Карлосу и его произведениям я отношусь с гораздо большей любовью и пониманием
Именно в этот период моей жизни приходят первые, еще смутные очертания идеи, позже получившей название «Экстриминг». Вкратце, в тезисах я напомню о том, как всё происходило.
В 38 лет я самостоятельно разрабатываю свой сайт и наполняю его содержанием. Контентом, как принято говорить сейчас. Но наполнять сайт практически нечем. Всё содержание — это рассказы о моем прошлом: работа в качестве эстрадного гипнотизера, гастроли, статьи в газетах и отзывы зрителей. Чем же мне заняться? Что делать? Что придумать? Во время прогулок по парку «Вингис» приходят образы из любимых когда-то произведений Альфреда Шклярского. Помните «Томек на тропе войны», «Томек ищет снежного человека»? Формируется идея не подражать шаманизму, а окунуться в Мир Шаманизма. Я занялся поисками мест, где еще не истреблен настоящий Шаманизм сегодня. Точнее, где еще используются в церемониях Растения Силы.
Я вынашиваю проект путешествий в Южную Америку, которому в недалеком будущем суждено называться «Экстримингом». В своих мечтах я дышу амазонским воздухом и даже чувствую сырую амазонскую землю в своих домашних тапочках. Но нет денег…
Переживание спонтанных озарений или «временных просветлений» (в японской традиции есть хорошее определение: «Сатори») знакомы всем творческим людям. Когда Сатори становятся редкостью, творческие люди отправляются на поиски вдохновения. Впрочем, я уже знал (отчасти, благодаря работам профессора В. Л. Райкова и собственного опыта) что все эти озарения, Просветления и Сатори – не что иное, как формы Особого Состояния Сознания. Именно в этих особых Состояниях Сознания и пребывают участники различных гипнотических шоу на концертах гипнотизеров. И именно это Особое Состояние Сознания и было на тот момент той жизненно важной необходимостью, способной выдернуть меня из колеи невзгод и неудач. Я это понимал. Но денег по-прежнему не было.
Я верил и знал, что спасти меня может одно: перезагрузка сознания, эдакий внутренний ментальный взрыв, который поможет осуществить то, что в обывательской среде чаще именуют «чудом». На уровне обычной формальной логики я отчетливо понимал, что чем больше я погружаюсь в размышления о безысходности и беспросветности собственного существования, тем эта безысходность и беспросветность всё глубже затягивает меня в болезненную трясину. Я устал от своих мыслей. Я отчаивался и с каждым днем, как мне казалось, угасал.
Выглядел я отвратительно. Ничего не происходило. Я злился на себя, на свою полную неспособность остановить поток мыслей и войти в обыкновенное трансовое состояние «внутреннего безмолвия», на свою неспособность остановить воспетый Кастанедой «внутренний диалог». У меня ничего не получалось. Я не мог расфокусировать взгляд при ходьбе, я не мог даже на несколько минут перестать «болтать с собой»! Это было похоже на пытку. И, скорее всего, я был на той грани, за которой, как правило, следует самый обыкновенный приговор психотерапевта: «Невроз!»
Помню, утешала меня мысль о том, что сам Карлос Кастанеда был в аналогичной ситуации: Дон Хуан называл его тупым и бесперспективным, когда речь заходила об остановке внутреннего диалога.
Когда у вас нет никакого денежного запаса, никакого финансового «спасательного круга»; когда вы живете впроголодь и не совсем понимаете, что с вами будет завтра; когда вы ежедневно ждете телефонного звонка от «неизвестно кого», кто предложит вам неизвестно что, а телефон при этом молчит; когда заходя в магазин, вы понимаете, что не можете купить себе новые носки или просто еду; когда вы в отчаянии пытаетесь понять, чем же вам стоит заниматься, чтобы не просто жить, а хотя бы выжить — становится горько и печально на душе.
Но все же, я не называл бы это свое состояние депрессией. Все-таки, это было состоянием ожидания чего-то важного, но пока неизвестного.
Редких окружающих меня людей я пытался зарядить энергией своей идеи: романтикой дальних странствий и вкусом необычных состояний сознания. Я очень надеялся, что мои мечты станут кому-то интересными и оттого осуществимыми. На поездку в Перу у меня не было денег. И я пытался найти их каким-либо способом, еще не понимая своей ошибки. Эта ошибка, как я заметил позже, характерна для многих людей, практикующих, например, Трансерфинг. Я хотел, намеревался, визуализировал деньги. А этого делать нельзя. Я этого не знал. Надо было по-другому…
И вот я уже хожу по ухоженным дорожкам парка «Вингис» с расфокусированным взглядом, почти без мыслей и внутренних диалогов. Всё это удается мне с большим трудом. На фоне этого, едва уловимого состояния транса и внутреннего безмолвия я выкристаллизовываю образы Амазонских джунглей, запах светло-коричневой реки, таинственные песни Шамана… Дежурящий внутренний диалог незаметно подкрадывается и привычными нотами пессимизма заполняет уставший мозг. Я начинаю снова и снова…
Каждый день я все жестче сражаюсь с доминирующим логико-вербальным аспектом своего мозга. Я запрещаю себе думать словами! Никаких панических мыслей! Никаких вопросов! Только образы! Только представлять!
И вновь долгие прогулки по парку «Вингис». В легком полузабытьи липы превращаются в пальмы, река Нерис в Амазонку и редкие прохожие в полуодетых индейцев. Я, кажется, научился правильно мечтать. Это не приносит денег, но дает временное успокоение.
Мое 39-летие отмечается скромно, без пафоса и хлопков шампанского. Что-то странное, необъяснимое в виде предчувствий и ярких сновидений надвигается неотступно и зримо. Это божественное вмешательство проявляется в простом, скромном парне по имени Римас, который работает в пекарне электриком.
Римас заходит вечерком в маленькую квартирку, где я расстилаю пуфики на кухне. Римас заходит с бутылкой водки и желанием обсудить со Светой текущие дела пекарни. Римас видит на экране моего компьютера фотографии далеких амазонских джунглей. Сообщает о том, что ему пришлось продать дом. Римас уверен, что оставшиеся от покупки нового дома деньги можно потратить на что-нибудь необычное. И, когда в бутылке остается ровно столько, чтобы понять, что придется идти за новой, возникает странное решение, перевернувшее всю мою последующую жизнь: «Завтра едем за билетами в Перу!»
Была куплена еще одна бутылка водки, а на следующий день были куплены билеты Вильнюс-Амстердам-Лима. 39-летие пообещало новую жизнь. И это произошло.
(Продолжение следует)
